...Я
прожил на нашей планете 30 лет и еще не слыхал от старших ни одного
ценного или даже серьезного совета. Они не сказали мне - и вероятно не
могут сказать - ничего, что мне годилось бы. Передо мной жизнь - опыт,
почти неиспробованный мной, но мне мало проку от того, что они его
проделали. Если у меня есть какой-то собственный, ценный для меня опыт, я
знаю наверняка, что мои наставники об этом не говорили.
...Недавно бродячий индеец принес на продажу корзины в дом известного
адвоката (*17), живущего неподалеку от меня. "Нужны вам корзины?" -
спросил он. "Нет, не нужны", - был ответ. "Вот тебе раз! - воскликнул
индеец, выходя из ворот, - вы, значит, хотите нас уморить голодом?" Увидя,
как процветают его предприимчивые белые соседи, как адвокату достаточно
наплести речей и доводов, чтобы, словно по волшебству, добыть и деньги, и
почет, индеец сказал себе: надо и мне заняться делом; буду плести корзины,
это я умею. Он решил, что от него требуется только сплести корзину, а
покупать - это уж обязанность белого. Он не знал, что необходимо сделать
покупку выгодной для белого или хотя бы уверить его в этом, или же плести
что-либо другое, что выгодно покупать. Я тоже плел своего рода тонкие
корзины, но не сумел устроить так, чтобы хоть кому-нибудь было выгодно их
купить. Но я-то все равно считал, что плести их стоит, и вместо того,
чтобы выяснять, как сделать приобретение моих корзин выгодным для людей, я
стал искать способов обойтись без их продажи. Люди привыкли признавать и
восхвалять лишь один вид жизненного успеха. Но зачем превозносить именно
его, в ущерб всем другим?
...Я советую вам остерегаться всех дел, требующих
нового платья, а не нового человека. Если сам человек не обновился, как
может новое платье прийтись ему впору?
...Люди в конце концов добиваются только того, _что_ ставят своей целью. Поэтому, хотя бы их и ждала на первых порах неудача, им лучше
целить выше.
...В том, что человек сам
строит свое жилище, есть глубокий смысл, как в том, что птица строит свое
гнездо. Как знать, быть может, если бы люди строили себе дома своими
руками и честно и просто добывали пищу себе и детям, поэтический дар стал
бы всеобщим: ведь поют же все птицы за этим занятием. Но мы, к сожалению,
поступаем подобно кукушкам и американским дроздам, которые кладут яйца в
чужие гнезда и никого не услаждают своими немузыкальными выкриками.
Неужели мы навсегда уступили плотникам радость строительства? Что же
значит тогда архитектура для огромной массы людей?
...Один знакомый мне юноша, получивший в наследство несколько акров земли,
сказал мне, что последовал бы моему примеру, _если бы имел средства_. Я ни
в коем случае не хочу, чтобы кто-либо следовал _моему_ примеру; во-первых,
пока он этому научится, я, может быть, подыщу себе что-нибудь другое, а
во-вторых, мне хотелось бы, чтобы на свете было как можно больше различных
людей и чтобы каждый старался найти свой _собственный_ путь и идти по
нему, а не по пути отца, матери или соседа. Пусть юноша строит, сажает или
уходит в море, пусть только ему не мешают делать то, что ему хотелось бы.
Вся наша мудрость заключена в математической точке, подобно тому как моряк
или беглый невольник отыскивают путь по Полярной звезде, но этого
руководства нам достаточно на всю жизнь. Пускай мы не достигнем гавани в
рассчитанное время, лишь бы не сбиться с верного курса.